Ангелочек в кирхе. Это не Германия, это католический храм в казахском городе Караганда, это место куда в черные годы репрессий были сосланы для работы на угольных шахтах КАРЛАГА сотни тысяч российских немцев. Кристина является правнучкой одного из них. Андрей Карстен, 1926 года рождения, уроженец широко известной немецкой колонии Рибенсдорф Воронежской области. Его предки были выходцами из северной части земли Шлезвиг-Гольштейн. В самом начале 30-х семья Карстен была раскулачена и выселена в Казахстан. В период войны Андрей Карстен прошёл через лагеря ГУЛАГА НКВД СССР – так называемую «трудармию», а после освобождения остался жить в Караганде. В 1996-м с семьёй выехал на историческую родину. Единственное, что омрачало его жизнь в Германии, это то, что дочери Анне и её детям не удалось выехать вместе со всей семьей.

В 2013 году был принят закон о воссоединении семей, теперь Андрей Карстен мог вписать свою дочь, внучку, а теперь уже и правнучек в свои документы, т. н. «решение о приеме» (Aufnahmebescheid) и наконец-то решить вопрос воссоединения семьи. Радости не было предела, когда в 2014 году дочь, внучка и правнучки, младшенькая 9-летняя Кристина, которую Андрей Карстер ещё никогда не видел, были вписаны в его документы, получили статус «потомки переселенца» §7, и право переселиться в Германию.

Так как дочь Анна задержалась с оформлением документов, первой в Германию приехала внучка Виктория с двумя своми дочерьми. Приехав в приёмный лагерь Фридланд, Виктория позвонила родственникам и с радостью сообщила о своём приезде. И тут ей сообщили печальную новость, которая, как это выяснилось чуть позже, перевернула все её надежды на счастливое будущее в Германии – умер дедушка.

Андрей Карстен не дожил до приезда своих родных всего 7 дней. Что это значило для Виктории и её детей она узнала на приёме у чиновников Фридланда, слова которых были как приговор: «Заявитель, подавший заявление о включении вашего заявления о приёме в ФРГ в свой Aufnahmebescheid, умер. Выданное вам решение о приёме (Aufnahmebescheid) теперь недействительно. Вы должны покинуть Германию».

Узнав о смерти отца и возникших проблемах у дочери, Анна Карстен не выехала в Германию, а подала новое заявление на статус позднего переселенца с §4 (Spätaussiedler) и, благодаря тому, что жила в областном центре, а не где-то в отдалённом посёлке, смогла пройти квалифицированные языковые курсы, и успешно здать языковой тест в посольстве ФРГ в Казахстане.

Теперь у Виктории оставалась надежда, дождаться приезда матери, чтобы её с дочерьми внесли в «решение о приёме» (Aufnahmebescheid) матери. Наняли адвоката, чтобы предовратить депортацию из Германии до того, как приедет мать.

За три года скитаний по лагерям-приёмникам пережить пришлось многое. Однажды их просто предупредили, что в ближайшие дни их могут выселить и лучше бы им не быть в эти дни дома. Виктория пришла в комнату к детям: «Собирайтесь, нам нужно на некоторое время исчезнуть».

Девятилетняя Кристина молча поднялась с кровати и не задав не единного вопроса начала спешно собирать в рюкзак свои вещи. Все три года успокаивали друг друга словами, вот приедет бабушка и всё устроится.

В октябре 2017-го мать Виктории Анна Карстен приехала в Германию. Встретились они во Фридланде. Однако, надежны Виктории на то, что её с детьми впишут в решение о приеме матери не оправдались. Чиновники Фридланда в этом ей отказали, а это значит, что она по прежнему остаётся в Германии на нелегальном положении и в любой день может быть выдворена из cтраны.

Два депутата Бундестага от российских немцев, оба от партии «Альтернатива для Германии» (АдГ), взяли судьбу этой семьи под свой контроль. Однако, случаи подобные этому будут повторяться вновь и вновь, поэтому решать нужно проблему в целом, а проблема кроется в том самом принятом в 2013 году законе.

«Чисто писано в бумаге, да забыли про овраги…»

Закон по воссоединению семей, или очередной обман российских немцев

В нескольких своих статьях ранее я уже отмечал, что принятый в 2013 году закон о воссоединении семей – это очередной обман. Этот закон принят и широко разрекламирован в прессе только для того, чтобы создать в обществе иллюзию того, что у немцев из постсоветского пространства нет проблем с приездом и воссоединением с родственниками в Германии. Многие так и думают. Как же обстоят дела на самом деле?

Давайте обратимся к статистике и некоторым положениям этого закона.

Закон был принят в 2013 году. Отмечу, что число поданных заявлений на статус «поздний переселенец» с параграфом 4 («Spätaussiedler (§4)») и заявлений на воссоединение с просьбой предоставить статус «потомка позднего переселенца (§7)», в статистике не разделяются и поэтому в ней указывается общее число заявлений. 2014-й год отмечается резким всплеском числа поданных заявлений (30 тысяч), что говорит о том, что сегодня большинство заявлений о приёме – это заявления на воссоединение семей.

Отметим также, что заявления на воссоединение со своими, оставшимися в постсоветском пространстве потомками, подаётся, как правило, гражданами Германии, имеющими статус «поздний переселенец» с параграфом 4, которые проживают в стране уже на протяжении 20 – 30 лет. То есть, граждане ФРГ обращаются в Федеральное ведомство по приёму немцев-переселенцев (Bundesverwaltungsamt) с просьбой вписать в их «решение о приёме» (Aufnahmebescheid) и принять на жительство в ФРГ кого-то из своих детей, кто ранее по каким либо причинам получил отказ в приёме и остался в республиках бывшего СССР.

Итак, в 2014 году было 30.009 таких заявлений (антрагов)

2015 г. – 18.011 заявлений

2016 г. – 13.677 заявлений

2017 г. – (до 1 октября) 10.265 заявлений

Итого, за четыре года было поданно свыше 70 тысяч заявлений.

70 тысяч заявлений на приём, это 70 тысяч семей, часто в трёх поколениях. Каждая такая семья, состоит как минимум из четырёх человек. Следовательно, 70 тысяч заявлений с 2014-го года, это 280-300 тысяч человек, это дети и внуки граждан Германии, которые ожидают приёма.

А теперь посмотрим на количество принятых немцев-переселенцев с 2014 года. Здесь мы должны отметить, что ежегодный приём не достигает пяти тысяч человек.

До октября 2017 года принято 4.668 человек

За тот же период 2016 года 4. 663 человек

Следовательно, для приёма 300 тысяч потомков поздних переселенцев, государству ФРГ при нынешних темпах приема понадобится 60 лет.

Отмечу, что с 1993 года изменились правила приёма, с этого момента немцы-переселенцы были разделены на различные статусы (параграфы) и каждый член семьи должен был сам доказывать своё право на получение высшего статуса позднего переселенца с получением §4. Условием для этого было его немецкое происхождение и знание диалекта немецкого языка, как родного, знание немецких традиций и культуры. Те члены семьи позднего переселенца, которые были иной национальности (супруги) или дети от этих смешанных браков могли получить §4 тоже после того, как сами проходили собеседование с чиновником и могли доказать свою принадлежность к кругу лиц немецкой культуры. Понятно, что таких людей было очень мало и большинство ненемецких супругов и потомки (дети, внуки и правнуки) из смешанных браков могли претендовать только на статус с §7, что означало лишение определённых льгот. Супруги лиц с §7 вообще получали статус иностранца с §8 и лишались всех льгот переселенца – даже право прохождения бесплатных языковых курсов.

Таким образом, с 1993 года немцы-переселенцы при приёме были разделены на разные параграфы и только тот, кто мог получить §4, доказав свою принадлежность к немецкому народу и сдав тест на знание немецкого языка как родного, имел юридическое право становиться заявителем и для других членов семьи и все остальные члены семьи, которые не могли сами претендовать на получение §4, должны были въехать в ФРГ одновременно с поздним переселенцем. (Образно говоря, теперь только он считается полноправным немцем, могущим играть роль «локомотива» для других членов семьи. Остальные могут быть только «вагончиками».)

Указываю всё это для того, чтобы читатели поняли, что закон по воссоединению семей 2013 года года даёт право подавать заявление на воссоединении только поздним переселенцам с §4.

Итак, новый закон дал право членам семей поздних переселенцев, которые по каким-то причинам не переехали в ФРГ вместе со своими родителями или дедушками и бабушками, въехать в ФРГ сейчас. Он разрешает им это сделать, если поздний переселенец с §4 (отец или мать) подал заявление, а они сдали в стране проживания языковой тест. При этом теперь не требуется знание диалекта, а признаётся знание на определённом уровне языка, выученного на языковых курсах. Для того, чтобы облегчить этой категории изучение языка, ФРГ даже оплачивает курсы немецкого языка в государствах бывшего СССР. Казалось бы всё это хорошие добавки, гуманные и мы должны этому радоваться.

Но и у этой добавки к закону, как мы видим на примере семьи Карстенс, есть свои недостатки. Так, если заявитель, подавший в 2014 году заявление о приёме в Германию одного из своих потомков, вдруг умирает, то его заявление (антраг) тут же анулируется. С точки зрения логики закона от 1993 года это понятно, хотя и неприятно. Но то, что решение о приёме анулируется даже после того, как человек получил решение о приеме (Aufnahmebescheid), и уже приехал в Германию, это просто бесчеловечно!

Каждый ведь понимает, что эти люди уже сожгли все мосты, продали квартиру и возвращаться им просто некуда! И вот когда такую семью потомка этнического немца буквально изгоняют из Германии, но при этом параллельно открываются границы для почти 2 миллионов людей из Азии и Африки и их принимают, не проверяя вообще ничего, то этого принять и оправдать никак нельзя! В этом случае мы имеем полное право говорить о дискриминации семьи немцев из России и в этом случае вся общественность российских немцев, все организации немцев из России, и разумеется наши представители в бундестаге не могут оставаться спокойными.

Таким образом, мы понимаем, что часть из тех 70 тысяч заявлений на воссоединение, которые были поданны с 2014 по 2017 года уже сегодня можно считать не имеющими перспективу в связи с тем, что часть заявителей уже после 2014 года ушло из жизни, или еще уйдет прежде, чем их члены семьи получат решение о приеме и смогут приехать в Германию. Логично, что огромное число семей потомков, ещё живущих на постсоветском пространстве, у которых глава семьи умер до 2014 года, вообще не получили возможности подать заявление на воссоединение со своими родственниками – дядями, тётями, братьями и сёстрами. Потому что закон считает, что воссоединение должно происходить только с родителями и не учитывает коллективную судьбу российских немцев, хотя германские чиновники в общении с представителями российских немцев всегда обещали именно это.

Кроме того, с точки зрения наших интересов мы можем критиковать и саму практику приёма этих наших соплеменников. А именно – темпы приёма, что я показал выше. Те, кто в 2013-м принимал дополнение к закону, призванное облегчить воссоединение родителей со своими детьми, казалось бы, должны учитывать в таком случае, что большинство этих родителей уже пожилые люди и приём потомков должен произойти быстро. Но мы видим обратное – темпы приёма, с нашей точки зрения – искусственно занижены и, кажется, заниженны именно с тем прицелом, чтобы умерло как можно больше потенциальных заявителей прежде, чем их дети и внуки смогут сюда переехать.

В этом и заключается весь трюк. Закон принят, общественности российских немцев громогласно объявляется как государство о них позаботилось и проблема вроде как снята. Но какой от этого толк, если десятки тысяч семей российских немцев по прежнему остаются разорванными и лишёнными возможности воссоединиться со своими детьми и внуками?

А теперь взглянем на события в Германии: в ноябре 2017-го в ФРГ сорвалась попытка создать правительственную каолицию «Ямайка», одной из главных причин этого стало то, что партия Зелёных не смогла согласиться с тем, чтобы приём беженцев имел верхнюю границу и не привышал 200 тысяч в год.

Партию АдГ и немцев из России в СМИ ФРГ упрекают в том, что они являются противниками проводимой правительством ФРГ политики неограниченного приёма иммигрантов.

Ответ на этот упрёк прост: могут ли люди — граждане Германии, этнические немцы, спокойно наблюдать за безграничным потоком иммигрантов из арабского мира и Африки при том, что для их членов семьи, для их немецких детей, внуков, братьев и сестер дорога в Германию под разными уловками и трюками в законе остаётся закрытой?

Особенно возмутительно слышать циничные заявления политиков, заявляющих, что нам нужны иммигранты, чтобы исправить демографическую ситуацию в стране. Для немцев из России это звучит просто издевательски: демографическую ситуацию в Германии должны исправлять арабы и африканцы, а для граждан Германии приём членов их семей ограничивают числом в 4,5 тысячи персон в год? Согласиться с этим, означало бы просто предать своих близких.

Вопрос воссоединения немецких семей должен стать приоритетным для наших депутатов бундестага от партии АдГ. И пока этот вопрос не будет решен, немцы из России не только имеют полное моральное право, но и должны всеми возможными способами противостоять миграционной политике старых партий.

Андрей Триллер