Nationalkomitee: Der Kampf für die deutsche Heimat Hilfsaktion für Volksdeutsche in der UdSSR

Aрхив Йоханна Унгера по праву можно назвать канцелярией немецкого национального движения 70–х, за право выезда немцев из СССР на свою историческую родину.

Как писал Унгер в своих обращениях в различные международные организации, ООН, Gesellschaft für Menschenrechte, Amnesty International, правительствам, партиям, различным религиозным организациям, в Центральный комитет меннонитских общин, и Папе Римскому „Nicht nur im Rahmen der Familienzusammenführung, sondern im Rahmen der nationalen Volkszugehörigkeit! Als Deutsche zum deutschen Volk, und zum deutschen Vaterland, zum deutschen Staat – Bundesrepublik Deutschland!“

Переписка Унгера с организациями и политиками, тысячи писем с десятками тысяч подписей за выезд из СССР, различными каналами переправленные в Германию из далеких казахстанских и киргизских городов, сёл, и аулов, собранные публикации тех лет, проливают свет на деятельность организации внесшей неоценимый вклад в борьбу немцев за свои права.

В 1962 году глубоко верующий меннонит Йоханн Унгер, добивающийся от властей право на выезд в Германию, принудительно помещают в психиатрическую клинику. После освобождения Унгер продолжает борьбу за выезд. Только в возвращении на историческую родину он видит спасение от полнейшей насильственной ассимиляции немцев в СССР.

В 1965 г. делегации немцев к советскому правительству еще раз дали понять, кто они есть в этом обществе, это стало основанием для того, чтобы в качестве альтернативы рассматривать вариант выезда в ГДР или ФРГ. Движение шло с низов. Простые семьи российских немцев, в большинстве глубоко верующие люди, оказались на передовом фланге борьбы, показав при этом пример гражданского мужества и твердости духа.

В 1970 году в далеком киргизском селе «Красная речка» Йохан Унгер встречается со своим единомышленником Петром Бергманном, на этой встрече Унгер и Бергманн детально обговаривают планы по организации общесоюзного движения за выезд.

В 1971 году Бергманн переселяется в Эстонию. В 60-х — 70-х годах большое число немцев перебрались из центрально-азиатских республик в Прибалтику, для властей немцы в этом регионе были не желательны, поэтому из Прибалтики всегда быстрей удавалось выехать на историческую родину. В Эстонии и Латвии сформировались первые группы российских немцев, которые коллективно добивались права на выезд из СССР. Лидерами этих групп были: Вальдемар Шульц, Виктор Тренкеншу, Роберт Киршман, Ванда Ванзидлер, подключился к этой работе и Петр Бергман.

В конце 1972 Бергман вновь посещает Киргизию. 17 декабря 1972 в Аламедине, близь г. Фрунзе (сегодня Бишкек), был образован «Deutsche Nationalkomitee – für die Auswanderung der Deutschen aus der UdSSR». Так родилась первая в послевоенное время политическая организация российских немцев, основная цель которой заключалась в достижении права свободного выезда на историческую родину для всех немцев СССР. Основателями «Комитета» стали Петр Бергман, Мария Штайнбах, Терезия Франзен, Андреас Мазер, Георг Сали, Йоханн Унгер.

Из Эстонии, где жил Пётр Бергманн, налаживаются связи с регионами: Карагандой, Джамбулом, Актюбинском, Иссыком Алма-Атинской области, городками и районами Киргизской ССР. Наиболее важную работу по связям и организации групп выполняли Виктор Тренкеншу и Роберт Киршман. Начался активный сбор подписей и составление списков желающих выехать на историческую родину. Смысл сбора подписей заключался в том, что в результате переговоров между Москвой и Бонном 1957-58 гг. было достигнуто соглашение о том, что правительство СССР будет принимать такие списки, и рассматривать случай каждой семьи индивидуально.

Уже с 1967 года немцы, желающие быстрее выехать из СССР, искали возможности переселиться из мест ссылки в Прибалтику или Молдавию, так как выехать от туда было все же легче, чем из Сибири, или республик Средней Азии и Казахстана. Демонстрации немцев из Эстонии и Латвии перед правительственными зданиями в Москве и посольством ФРГ начались уже с января 1972 года. С января по март 1972 года состоялись три демонстрации, в которых принимали участие от 11 до 43 человек.

В 1973 году Йоханн Унгер выезжает в Германию, где через несколько месяцев „Deutsche Nationalkomitee – Hilfsaktion für ausreisewilligen Volksdeutschen aus der UdSSR“ впервые получил официальный статус, так как в СССР, по понятным причинам, «Комитет» оставался в глубоком подполье. С этого момента организация станет инстанцией последней надежды для тысяч немецких семей добивающихся выезда из СССР.

18 мая 1973 года ко дню первого визита Генерального Секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева в Бонн, правительству СССР была вручена петиция с просьбой о выезде в ФРГ, которую подписали 36 000 (по некоторым данным 39 000) немцев. Часть списков просто не удалось доставить в Москву. Так в апреле 1973 года выехавший уже во второй раз в Эстонию представитель Карагандинской группы комитета Эрих Абель, который должен был стать членом делегации к правительству СССР 18 мая 1973 г., был арестован в пути сотрудниками КГБ, и сопровожден назад в Караганду.

КАРАГАНДА: В сентябре 1973 г. в Караганде члены комитета направляют в городское управление своего делегата, им был Карл Кирхмайер, который пользовался большим уважением среди немцев, проживающих в районе Мелькомбината. Кирхмайер подает заявление с просьбой о встрече городских властей с представителями немецкой общественности города. Встреча планировалась на 30 сентября 1973 г., но уже за два дня до этого 28 сентября 1973 года все организаторы собрания были арестованы. На предприятиях, где работали немцы, было объявлено, что все кто пойдет на эту встречу будут наказаны в административном порядке. Не смотря на это 30 сентября 1973 года в районе Мелькомбината ул. Высоковольтная, пер. Финансовый, вместо отмененной встречи с представителями властей, состоялась демонстрация протеста против арестов, в которой приняли участие более 400 человек. К району было подведено подразделение внутренних войск, однако, в их применении необходимости не возникло, демонстрация носила мирный характер. После Демонстрации в Караганде 13 человек из числа активистов были арестованы. Среди них активист комитета Эрих Абель.

 Эрих Абель, 1973 год: «Если нам не избежать жертв, то почему это должны быть другие? Почему не мы?»

Эрих Рудольфович Абель родился 28 ноября 1927 года в городе Одесса, Украина. Первое заявление на выезд в Германию подал в 1956 году. В это время работал на Новокарагандинском машиностроительном заводе. В 1973 году Эрих Абель подключился к сбору списков немцев, желающих выехать из СССР. 28 сентября после ареста органами КГБ, приговорен к трем годам лагерей.

Особенно запоминающимся был суд над Абелем. В зале находилось очень много немцев, о чем позаботились партийные организации предприятий, на которых работали немцы, чтобы показать всем, что ждет тех, кто когда-либо решит покинуть «свою социалистическую родину». В своем последнем слове на суде Эрих Абель сказал – «Граждане судьи, на сколько бы вы меня не осудили, но после освобождения я предпочту лучше голодную смерть, чем получить назад советский паспорт». В мертвой тишине зала кто-то захлопал, и вдруг, весь зал взорвался бурными аплодисментами. «Молодец» — кричали присутствующие, когда конвой выводил Эриха Абеля из зала суда.

В заключении Эрих Абель был в очень тяжелых условиях. По отбытию срока наказания он остался инвалидом. Вернувшись к семье, Абель от советского паспорта демонстративно отказался. Только благодаря активной деятельности комитета в Германии, советские органы в октябре 1976 года были вынуждены выпустить Абеля из страны, однако помощь врачей была уже бесполезной. В декабре 1977 года он скончался от рака желудка. Перед смертью Абель сказал: «Я свой долг выполнил. Я рад, что мои дети на родной земле».

Эдуард Дейберт (Deibert).

26 ноября 1974 г. в Караганде органами КГБ был арестован активист комитета Эдуард Дейберт, 1942-го г.р. уроженец г. Одессы. Ранее сотрудники органов КГБ предлагали Дейберту выехать в Молдавию, но он отказался. Органы КГБ устроили ему обследование у семи психиатров, пытаясь запугать психушкой, он не сдался. После ареста 26.11.74. Дейберту было предъявлено обвинение по статье 170-1 УК Казахской ССР: «Систематическое распространение, как в устной, так и в письменной форме, заведомо ложных измышлений порочащих Советский государственный строй». 21–22 февраля 1975 года в г. Караганде состоялся суд над Эдуардом Дейбертом.

В рукописи активиста комитета Валентина Винса подробно описывается суд над Э. Дейбертом. Прокурор на процессе злобствовал: «…Вы Дейберт хлеб чужой ели, Советский!». После суда Дейберт обьявил голодовку; «Если я ел чужой, советский хлеб, то сейчас мне ничего не надо. Мясо свое я вам отдам, а кости свои хотел бы оставить на немецкой земле». Известно, что еще месяц после суда Дейберт находился в Караганде в 16-й тюрьме, где проводил голодовку, но властям его труп был не нужен, поэтому по отношению к нему насильственно применялся метод искусственного кормления».

В окончании своей рукописи Валентин Винс пишет: «…Для полной полноты надо бы рассказать и об суде над Эрикой Цафт 1931 г.р., на этот раз судили письмо, в котором говорилось о том, что до сих пор в Пермской области есть лагеря с немцами, которых забрали еще в 1937-1938г.г. У Эрики Цафт было много родственников, которых забрали в 1937-1938г.г. и она решила сообщить всем своим оставшимся в живых родственникам, чтобы обращались в Пермские лагеря, но письмо было перехвачено на почте органами КГБ и над ней состоялся суд. Фактически это был суд над памятью тех, кто не забыл 1937-1938 годы».

 8 апреля 1976 года эти строки из рукописи Валентина Винса, которая по трем каналам была отправлена в Западную Германию на адрес Иоганна Унгера, зачитывались уже в качестве обвинительного материала на судебном процессе уже против самого Валентина Винса.

Валентин Винс. Караганда

Валентин Винс 1937-го г.р. уроженец села Владимировка, В-хортицкого р-она, Запорожской области. Образование высшее. До ареста работал руководителем группы инженерно-технического расчета Карагандинского отделения института «Челябпромстройжилпроект». В Караганде проживал по адресу ул. Гоголя 56-10.

По данному делу к уголовной ответственности были также привлечены: Арнольд Виншу 1930-го г.р. уроженец села Маркс, Марксовского р-она, Саратовской области, до ареста работающего ведущим конструктором КНИУИ, проживающего в Караганде по ул. Космонавтов 51, и Лилия Виншу уроженка г. Марксштадт Саратовской области, пенсионерка проживающая в Караганде пр. Советский 63-91.

Сведения из судебного приговора: Суд установил, что подсудимые В. Винс и А. Виншу систематически занимались распространением в письменной и устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный строй. Подсудимая Виншу предоставила занимаемую ей квартиру для сбора единомышленников В. Винса, А.Виншу, Е. Винс, Бауэра, а также жены ранее осужденного Э. Дейберта, Лилии Дейберт, для обсуждения, копирования и распространения ими рукописей написанных Валентином Винсом «Чужой Хлеб», где говорилось, что судьба осужденного Э. Дейберта была решена до суда, и суд являлся лишь формальностью. А также рукописей «Граждане немецкой национальности — собратья», «Ко всем гражданам-немцам, проживающим на территории Советского Союза», и «Обращение граждан немецкой национальности к Политбюро, ЦК КПСС» с клеветническим содержанием в адрес советской действительности.

На основании ст. 170–1 Каз. ССР. 8 апреля 1976 года Карагандинским областным судом подсудимые Валентин Винс и Арнольд Виншу были приговорены к трем годам тюремного заключения.

 Из информации Карагандинского обкома компартии Казахстана ЦК

14 апреля 1975 секретно

О ходе выполнения постановлений бюро ЦК КП Казахстана от 16 апреля 1974 г.

«Об усилении идейно-воспитательной работы среди граждан немецкой национальности» и от 22 апреля 1974 г. «О мерах по улучшению работы среди граждан немецкой национальности».

«…В целях разоблачения провокационной деятельности стала активнее использоваться печать, телевидение и радио. В областных газетах «Индустриальная Караганда» и «Орталык Казахстан» опубликована публицистическая статья «С чужого голоса», разоблачающая провокационную деятельность экстремиста Э.В. Дейберта.

Карагандинская студия телевидения подготовила двухчасовой документальный фильм, разоблачающий взгляды экстремиста Э. Абеля, осужденного народным судом.

Вместе с тем, проводимая партийными организациями разъяснительная работа еще не достаточно оказывает влияния на повышение идейно-политического уровня трудящихся немецкой национальности». АПРК (Архив Президента Республики Казахстан)

18 августа 1973 в г. Иссыке Алма-Атинской области перед зданием городской администрации состоялась демонстрация протеста, в которой приняли участия более ста человек. 25 сентября ее организаторы Иоган Фертиг, Виктор Вернер, Виктор Клинк, Давид Паустьян и Валентин Клинк, были арестованы. Виктор Вернер и Иоган Фертиг были приговорены к трем годам, Давид Паустьян, Виктор и Валентин Клинк к двум годам тюремного заключения.

Из информации Алма-Атинского обкома Компартии Казахстана ЦК

 14 апреля 1975 г. Секретно

«…Следует отметить, что экстремисты еще не прекратили своей деятельности, а продолжают её, они только изменили формы и методы этой работы, избегают открытых и массовых выступлений, пытаются оказывать индивидуальное влияние на менее устойчивых людей. Стараются активизировать свою деятельность и проповедники различных баптистских сект, особенно евангелических христиан-баптистов. Разъяснительная работа и предупредительные меры со стороны соответствующих советских и административных органов пока не дают ощутимых результатов. Это объясняется тем, что как инициаторы экстремизма, так и все проповедники, озлоблены и враждебно настроены ко всем нашим мероприятиям. Эти – люди, находившиеся на службе у немецко-фашистского командования, будучи на оккупированной территории, занимались пособничеством оккупационным войскам, в свое время они привлекались органами советской власти к судебной ответственности за их пособнические действия и антисоветские выступления. Сейчас экстремисты и проповедники ориентируются на работу среди тех лиц немецкой национальности, которые в годы Великой Отечественной войны находились на оккупированной территории, а таких лиц в силу сложившихся обстоятельств, в Алма-Атинской области много. Много у нас и таких, кто имеет родственников в ФРГ и постоянно поддерживает с ними переписку. Есть в области 33 человека, являющихся пенсионерами ФРГ за своих родственников, воевавших против СССР и погибших в дни войны.

Учитывая эти обстоятельства, партийные организации области принимают все меры к тому, чтобы усилить своё внимание на граждан немецкой национальности, обезвредить тлетворную деятельность проповедников и экстремистов, изолировать их от основной массы населения…»

Архив Правительства Республики Казахстан (АПРК. Д.83.Л91-95).

 ДЖАМБУЛ: В начале 1973 года комитетом налаживается связь с немцами Джамбульской области. В селе Михайловка на квартире Эмиля Шетле состоялось собрание (около тридцати человек), по учреждению комитета Джамбульских немцев ходатайствующего перед правительством о предоставлении права выезда в Германию всем желающим немецким семьям. Возглавил комитет шофер села Михайловка — Фридрих Шнарр.

ФРИДРИХ ШНАРР

Фридрих Шнарр, участник движения 60-х годов за восстановление немецкой республики на Волге, участвовал в сборе подписей для делегации немцев к советскому правительству с обращением о реабилитации немецкого народа. После отказа в восстановлении республики, Фридрих Шнарр, считая, что не имея родственников в ФРГ выехать туда ему не удастся, падает прошение о переселение в ГДР, однако и туда выехать ему не удается. С созданием национального комитета, Фридрих Шнарр активно подключается к работе по сбору подписей за право выезда из СССР. Собранные списки передавались во Фрунзе активистки комитета Терезии Франзен, откуда затем по различным каналам передaвались в Германию, в ООН и другие международные организации, и уже затем они передавались советскому правительству.

В августе 1973 г. Фридрих Шнарр сам везет списки в Ленинград, где уже по налаженным Прибалтийскими немцами каналам, их передавали в располагавшееся здесь консульство ФРГ. Затем копии списков отвозит в Москву в Верховный Совет ЦК КПСС. Таким образом, комитет демонстрировал волю народа, его желание выехать на свою историческую родину. Всего таких поездок у Фридриха Шнара было четыре. 29 января 1974 г. в аэропорту, по пути в Москву, Ф. Шнарр был арестован. 8 мая 1974 г. по ст. 170-1 и 170-3 УК Каз. ССР приговорен к двум годам тюремного заключения.

 19 января 1974 г. на собрании комитета в эстонском городе Валга решается вопрос о проведении демонстрации протеста в Москве. В конце января в Москву выезжает Вальдемар Шульц, который совместно с Фридрихом Руппелем, и Гербертом Григасом подготавливаются к демонстрации, и встрече основной группы. Через Ф. Руппеля комитет налаживает связь с правозащитником, академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым. В 1974 году Фридрих Руппель, Витаутас Григас, Лилли Бауэр начинают выпуск сборника «Ре ПАТРИЯ» посвященного истории, культуре, проблемам и борьбе немцев за право на выезд.

  ФРИДРИХ РУППЕЛЬ

«У кого убивают мать, у кого истребляют почти всех близких, чье племя оскорбляют и уничтожают, тому трудно, невозможно забыть».

 Заявление супругов Руппель о желании выйти из советского гражданства (Март 1971):

 Председателю Президиума Верховного Совета СССР тов. Подгорному

От гр-на Руппель Ф.Ф. и гр-ки Руппель А.И., проживающих на станции Берлик, Казахской ССР, Джамбульской области, Чуйского р-она, по ул. Привокзальной, 42.

 ЗАЯВЛЕНИЕ

Я, Руппель Фридрих Фридрихович, 1923 года рождения, уроженец села Эрленбах, Камышинского р-она Саратовской области, немец, и моя жена Руппель Антонида Ивановна, 1931 года рождения уроженка села Моисеевка, Кипуновского р-она, Алтайского края, русская, просим снять с нас и наших детей – сына Руппель Александра Фридриховича 1953 г.р., дочери Руппель Лидии Фридриховны 1956 г.р. дочери Руппель Ольги Фридриховны 1961 г.р. гражданство СССР.

Мотивы нашего заявления следующие

Аресты, жестокое обращение, выселения, репрессии в отношении меня и моих близких почти всех без исключения.

В марте 1938 года в городе Бронницы Московской области, органами НКВД был арестован и постановлением Особого совещания приговорен к 8-ми годам лишения свободы мой брат, Руппель Александр Фридрихович, 1913 года рождения. Он погиб в местах заключения в результате голодания и бесчеловечного обращения. Его жена Руппель Вера Григорьевна,1910 г.р., узнав о гибели мужа, 7 ноября 1955 года покончила с собой – удавилась, оставив сиротами пятерых детей в гор. Бронницы, Московской обл. по ул. Московской 58.

В марте 1938 г. в гор. Подольске, Московской обл. органами НКВД был арестован и особым постановлением приговорен к 8-ми годам лишения свободы мой отец Руппель Федор Давыдович, 1888 г.р. В местах заключения в Магаданской обл. он получил производственную травму — ослеп на оба глаза и остался инвалидом 1-й группы. Освободился по окончанию срока. Ныне реабилитирован.

После ареста отца мать, малограмотная женщина, инвалид 2-й группы, осталась с нами, четырьмя детьми, одна.

В сентябре 1941 года органы НКВД арестовали мою мать, Руппель Марию Кондратьевну, 1895 г.р. 31 декабря 1941 года в городе Фрунзе ее приговорили к высшей мере наказания – расстрелу.

Я не могу поверить, что мать малолетних детей, слабо разбирающаяся в политике, к тому же плохо говорящая по-русски, могла совершить такие политические преступления, за которые надо было её убить. Основываясь на собственном опыте – я сам был репрессирован без всякой вины – я убежден, что за ней вообще никакой вины не было. Она погибла из-за жестокого и бесчеловечного культа личности Сталина. Я неоднократно обращался в прокуратуру Киргизской ССР с просьбой о выдаче мне копии приговора моей матери, однако в этом мне было отказано. Тогда я сам поехал в город Фрунзе, но Фрунзенский областной суд отказался выдать мне какой либо документ. Устно мне было зачитано, что моя мать приговорена Фрунзенским областным судом 31 декабря 1941 года к высшей мере наказания — расстрелу, и что приговор был приведен в исполнение в 1942 году.

В сентябре 1941 года органами НКВД был арестован я сам. Мне тогда было 18 лет. Из тюрьмы в тюрьму меня возили этапом до 1943 года. Ни следствия, ни судебного разбирательства не было. После двух лет скитаний по тюрьмам мне прочитали бумажку: «Постановлением Особого совещания вас приговорили к 10-ти годам лишения свободы». Я отбыл весь срок на суровом Северном Урале. По окончанию срока меня «освободили» и сдали под охрану спецкомендатуры. Мое здоровье я оставил в заключении. Сейчас я инвалид. В 1957 году я был реабилитирован, т.е. была признана моя полная невиновность. Какие чувства это может у меня вызвать?

В 1938 г. органами НКВД был арестован и особым постановлением приговорен к 8-ми годам лишения свободы мой двоюродный брат Руппель Богдан Кондратьевичь,1886 г.р. Он погиб в местах заключения в Магаданской обл. от бесчеловечных условий существования.

В 1938 г. органами НКВД был арестован и особым постановлением приговорен к 8-ми годам лишения свободы его сын, Руппель Годфрид Богданович, 1910 г.р. Освободился после отбытия срока наказания. Ныне реабилитирован. Инвалид второй группы.

В 1938 г. органами НКВД был арестован и приговорен к 8-ми годам лишения свободы другой его сын, Руппель Виктор Богданович, 1913 г.р. Освобожден после отбытия наказания. Ныне тоже реабилитирован.

В 1941 г. органами НКВД арестована его дочь, Руппель Екатерина, приговорена к 10 годам лишения свободы. Погибла в местах заключения от бесчеловечных условий существования.

В 1937 г. органами НКВД был арестован Руппель Давид Генрихович 1908 г.р. Он бесследно исчез.

В 1941 г. был арестован и в тот же день расстрелян за поселком Руппель Андрей Генрихович 1910 г.р. Свидетели этого зрелища имеются.

В1938 г. органами НКВД был арестован и приговорен постановлением Особого совещания к 8-ми годам лишения свободы Руппель Андрей Кондратьевич 1910 г. р. Он погиб в местах заключения от бесчеловечных условий существования в Магаданской области.

В 1938 г. органами НКВД был арестован сын сестры моей матери Яук Богдан Александрович, 1920 г. р. Он был замучен в застенках Таганской тюрьмы в г. Москве.

В 1938 г. органами НКВД был арестован и постановлением Особого совещания приговорен к 8-ми годам лишения свободы Руппель Егор Егорович 1907 г.р. Он погиб в местах заключения в Магаданской области.

В 1941 г. органами НКВД был арестован и постановлением Особого совещания приговорен к 10-ти годам лишения свободы Руппель Виктор Егорович 1913 г.р. Освобожден после отбытия срока. Ныне тоже реабилитирован.

Возмущение репрессиями, унижения и оскорбления людей моей — немецкой национальности в прошлом, всем хорошо известно. Напомню вкратце: массовые аресты и репрессии ещё до войны, — в 1937-1938 гг. Я хорошо знаю, что пострадали и другие народности СССР, так сказать, была общая беда и горе, но особенно жестоко это сказалось на судьбе советско-немецкого народа. В 1941 г. люди советско-немецкой национальности были поголовно выселены со своих родных мест в районы Сибири и Средней Азии по несправедливому – это теперь общепризнанно – обвинению. Но особенно жестоким был следующий удар, нанесенный по нашим людям, нанесенный в 1942 г., когда все трудоспособные и наполовину трудоспособные (подростки 14 –15 лет, матери малолетних детей, причем дети были переданы чужим людям, часто жестоко и издевательски относившимся к ним) были мобилизованы в основном на стройки, которые были поручены органам НКВД. Я далек от осуждения мобилизации наших людей для нужд обороны. При этом, понятно случаются и большие трудности и жертвы. Но наши люди содержались не как мобилизованные на труд во имя обороны страны, а как народ преступник. Вся организация жизни и труда наших людей в точности копировала организацию жизни и труда в лагерях заключенных, включая охрану лагерей и вывод на работу под конвоем. Царил полнейший произвол разного рода начальников. Часты были рукоприкладства к истощённым от недоедания людям.

Люди гибли массами от голода и северных морозов. Наши матери, сестры и жены также были, слово мобилизованы тут не подходит, – согнаны в лагеря, содержались в условиях позорящих женское достоинство, гибли массами от голода и изнурительного труда. Подвергались оскорблениям и унижениям всякого рода начальников. Было ли это нужно в интересах защиты страны? Ни в коем случае!

Совершенно очевидно, что, я убежден, треть того количества людей, которые были согнаны в лагеря, питаясь тем же количеством дефицитных в то время продуктов, выполнили бы не меньший объем работ и дали бы то же самое для обороны страны, как и вся эта масса истощенных и практически не трудоспособных людей. В тоже время в Сибири и Казахстане ушел под снег столь нужный стране урожай.

Создается впечатление, что люди, запланировавшие и осуществляющие все эти мероприятия, руководствовались не соображениями здравого смысла, не нуждами обороны страны, кажется все это сделано с целью уничтожения людей из чувств национальной ненависти, ничего общего не имеющих с нуждами обороны страны.

Кончилась война. Все свободно вздохнули. Казалось бы, все это должно отойти в прошлое. Но ничего такого не случилось. Была сохранена спецкомендатура. Коменданты были наделены правами, очень смахивавшими на права помещиков при крепостном праве. За выезд с мест поселения полагалось ни больше, ни меньше, двадцать лет каторги. Не скажу, что все коменданты были изуверами, не хочу клеветать на русский народ, встречались золотые люди среди них, понимающие весь ужас нашего положения. Но многие из них в полной мере злоупотребляли данными им правами распорядиться судьбами людей. Сколько я не думаю, я не могу придумать созданию комендатуры никакой целесообразности, кроме оскорбления чувств людей моей национальности.

Мне могут делать упреки, что я со всеми своими чувствами в прошлом, что я замкнулся в своих обидах и ничего другого не хочу видеть, что теперь, мол, все исправлено. Может быть, некоторая доля истины тут есть, но У КОГО УБИВАЮТ МАТЬ, У КОГО ИСТРЕБЛЯЮТ ПОЧТИ ВСЕХ БЛИЗКИХ, ЧЬЕ ПЛЕМЯ ОСКОРБЛЯЮТ И УНИЧТОЖАЮТ, ТОМУ ТРУДНО, НЕВОЗМОЖНО ЗАБЫТЬ.

Можно ли сегодня сказать что мы, немцы, являемся полноправными гражданами своей страны, если не фактически, то хотя бы формально? Я отвечаю, – НЕТ!

Прошло уже 25 лет, но до сих пор советским немцам отказывают в просьбе восстановить их ликвидированную республику — АССР НП.

Людей проявляющих активность в этом вопросе называют националистами, им угрожают всевозможными неприятностями и наказывают.

В нашей печати можно читать, что в Западной Германии не очень охотно занимаются выявлением военных преступников. Из этого видно: хорошо или плохо, но там этим занимаются. А кто и где у нас занимается выявлением преступников убивших массу людей в 1937 – 1938 годах? Где мне скажут, кто убил мою мать, изуродовал жизнь всей нашей семьи?

Все изложенные мною размышления привели меня и мою семью к решению об отказе от гражданства СССР с тем, чтобы мы могли приобрести гражданство другого государства. Пошел уже третий год как мы ходатайствуем по этому вопросу, и до сих пор не получили от Вас ответа, а поэтому ещё раз просим Вас душевно вникнуть в наше заявление и ускорить решение. Мы с нетерпением ждем положительного ответа.

С уважением супруги Руппель. Март 1971 г

(Источник: «Репатрия» № 1. 1974. Самиздат)

Проблема репатриации немцев нашла свое отражение в материалах опубликованного в январе в самиздате сборника «Репатрия» одним из составителей этого сборника был Фридрих Руппель.

Академик А. Д. Сахаров несколько раз обращался к правительству СССР в защиту прав Ф. Руппеля на репатриацию:

 ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС БРЕЖНЕВУ Л. И.

Два года назад я обращался к Вам по делу Фридриха Руппеля, желающего репатриироваться с семьей в ФРГ. Его мать расстреляна по ложному обвинению в 1941 году сам он мальчиком провел 10 лет в лагере по заочному приговору ОСО. После четырех лет хлопот Руппель сегодня в день Вашего приезда в Бонн, получил отказ. Прошу Вас вмешаться и положить конец нарушениям прав человека, наносящим ущерб престижу нашего государства.

С Уважением Сахаров, Академик 18 мая 1973 года.

 Из воспоминаний Фридриха Руппеля

„Как-то в 1973 году приезжает ко мне один мой знакомый, Николай Рапп из Эстонии. Оказалось, что эстонские немцы дали ему поручение разыскать в Москве академика Сахарова и рассказать ему о мытарствах немцев пытающихся получить разрешение на выезд из СССР.

«Мы слышали, что Вы его знаете, но доступ к нему закрыт».

Я сказал ему, что туда, – пожалуйста, но вот обратный путь обычно связан с неприятностями.

— Да потом пусть со мной делают, что хотят!

-Ну что же, — поехали.

Принял нас академик гостеприимно, дружелюбно. Рассказал ему Рапп всё, что нужно было, да еще в письменной форме обращение передал. Попрощавшись мы вышли. Рапп мне тогда говорит: „Вот видиш, как все просто! А мне – то там наговорили…». Ну погоди, будут еще неприятности» — отвечаю.

Мы поехали в Сокольники на международную выставку, походили по магазинам, потом поехали домой. Садимся в электричку. Подходит милиционер-лейтенант и предлагает пройти в отделение милиции. Я вынул паспорт, стал ему предъявлять. Он настаивает на своем – пойдемте, мол, на вас есть подозрение в краже, вы, мол, обворовали камеру хранения ручной клади.

Подошли к Казанскому вокзалу. Нас завели в отделение, и усадили в определенное место. В стене открылась амбразура, и оттуда смотрит прямо на нас объектив фотоаппарата. Нас сфотографировали. Затем стали рассматривать наши паспорта. Списали данные. Потом зашел «пострадавший». Нет, говорит, не они. После чего нас отпустили. Я обращаюсь к своему знакомому: — Ну как?

— Все просто и без промаха.

Мы снова сели в электричку и поехали домой в Бронницы. По возвращению к семье в Эстонию Николай Рапп был уволен с работы якобы за прогул, хотя для поездки ко мне он взял отпуск“.

11 февраля 1974 в Москве состоялась демонстрация протеста.

Её проводят члены комитета из Эстонии, (более 30 человек), перед зданием ЦК КПСС, на Старой площади в Москве. Основными организаторами этой демонстрации были: Петр Бергман, Вальдемар Шульц, Герхард Фаст, и Людмила Ольденбургер, которая в этот день приковала себя и двух своих малолетних сыновей Роберта, и Эдуарда цепями к светофору перед зданием ЦК КПСС.

Демонстрация продлилась всего несколько минут, все ее участники, а среди них были основные активисты комитета, были арестованы. Однако этот арест вызвал неожиданную реакцию в столице Эстонии г. Таллине.

17 февраля на улицу перед гостиницей «Интурист» в Таллине собралось более трехсот человек. Организатором этой невиданной по количеству участников демонстрации молодежи была совсем еще молодая девушка Ванда Ванзидлер, которая сумела найти поддержку среди эстонской молодежи.

 

Ванда давно находилась под наблюдением сотрудников КГБ, но в день акции ей удалось их обмануть. Ванда и её сестра были сёстрами-близнецами, и это ей помогло. Несколько дней перед акцией на работу вместо Ванды выходила её сестра, сотрудники КГБ были уверены, Ванда находится на рабочем месте.

Вскоре после событий в Караганде, Москве и Эстонии почти все активисты комитета были арестованы и приговорены к 2–4 годам тюремного заключения.

В феврале 1974 были арестованы Вальдемар Шульц, Герхард Фаст, Людмила Ольденбургер, Петр Бергманн.

Петр Бергманн

Петр Бергманн, 1920 г.р., отец восьми детей, один из основателей комитета. Неоднократный участник демонстраций в Эстонии и Москве. За свою деятельность был под постоянным наблюдениям органов КГБ .

 Из заявления П. Бергмана Советскому правительству: «Я уважаю одинаково все национальности и их культуру, но как немец не могу не уважать, не любить немцев, немецкую культуру, немецкое искусство и конечно Германию – Родину моих предков. Я хочу жить и общаться с немцами, хочу сохранить свою национальность и национальность своих детей. Хочу, чтобы мои дети учились и разговаривали на родном языке. Что получается на самом деле? Мои дети, в виду преднамеренной расконцентрации немцев по всей стране – дома, в школе и на работе не могут говорить на родном языке и в результате почти не знают его. Умышленное расселение немцев поодиночке и маленькими группами по республикам и областям приводит к насильственной ассимиляции. Я и члены моей семьи против насильственной ассимиляции и поэтому мы в очередной раз обращаемся к вам с просьбой разрешить нам выезд из Советского Союза в Германию, которая является нашей исторической родиной».

7 августа 1974 года Петр Бергманн был приговорен к трем годам тюремного заключения (ст. 190 УК).

На положение семьи Бергманн неоднократно указывал лауреат Нобелевской премии мира академик Андрей Дмитриевич Сахаров, который обращался с письмами к президенту ФРГ Шеелю и Федеральному канцлеру Шмидту. В своем письме Сахаров указывает на тот факт, что семья Бергманн тщетно пытается переселиться в Германию уже в течение 52-х лет. Первая попытка была предпринята дедом ёще в 1926 году, который был сразу арестован. Такой же была участь отца Бергманна пытавшегося выехать в Германию в 1929 году, позже он навсегда исчез в одном из лагерей Гулага НКВД СССР.

Тем же судом 7 августа 1974 г. Герхард Фаст и Вальдемар Шульц были приговорены к двум годам тюремного заключения. Людмила Ольденбургер к трем годам условно.

24 августа 1974 года была арестована Ванда Ванзидлер, осуждена к одному году условно.

Всего в начале 70–х годов только за стремление выехать на свою немецкую Родину, на скамье подсудимых оказались 76 немецких мужчин, и 6 женщин. Однако удушить движение без шума уже не удается, неведомым для КГБ образом, списки с подписями попадают в ООН, а затем на Хельсинское совещание государств по Безопасности и сотрудничеству в Европе.

Westfalen-Blatt №19. 1975: «Johann Unger kämpft für die Deutschen in Sowjetunion Ausreisegesuchte werden von Espelkamp aus an alle Regierungen verschickt»

Под такими заголовками многие газеты в Западной Германии сообщают о деятельности комитета. Ежедневно в Эспелькамп (Espelkamp) приходила корреспонденция, это были не только сообщения и списки от членов комитета, часто письма совершенно незнакомых людей: „Herr Unger, wir haben Ihre Adresse bekommen und bitten Sie, sich für unsere Ausreise aus der UdSSR“.

Из Прибалтики, Киргизии, Казахстана, в г. Эспелькамп Унгеру сообщается о каждом новом аресте в семьях добивающихся выезда. Унгер бьет тревогу, обращаясь в «Gesellschaft für Menschenrechte», в правительственные учереждения, на радио, в ООН. Это было необходимо, ведь человека могли попросту уничтожить, мог быть убит в «случайной» ссоре в местах заключения, как погиб спустя два месяца после ареста житель г. Валге (Эстония), Эдингер. Если же об аресте становилось известно международным организациям по правам человека, с этим приходилось считаться. Хотя обработка КГБ и заключение, конечно же, не проходили бесследно.

На одно из обращений Иоганна Унгера больше освещать тему о положении и борьбе немцев за выезд из СССР, радиостанция «Deutsche Welle» 24 апреля 1974 г. отвечает: „Im Interesse der Potentialen Aussiedler, zu diesem Thema am besten Schweigen“. На это заявление последовал незамедлительный ответ Унгера:

И. Унгер: « Молчание смерти подобно, только борьба может принести нашему народу свободу».

 Очень ошибочное мнение, что в ФРГ того времени очень стремились помочь немцам в СССР, и поднять немецкую проблему хотя бы из идеологических соображений, досадить противникам из соцлагеря. Большой шум на Западе раздувался из-за диссидентов других национальностей, проблему немцев всегда пытались затушевать (послевоенный синдром). С 1969 по 1982 правительство ФРГ возглавляли социал-демократы, левые силы были уже довольно сильны. ФРГ активно выступающая в защиту угнетенных всего мира, к сожалению меньше всего обращала внимание на судьбу и положение немцев в СССР. В связи с этим известный в то время правозащитник, академик Андрей Дмитриевич Сахаров официально обратился в 1974 году к германским политикам Вилли Брандту, (канцлер ФРГ 1969 – 1974, SPD) и Гельмуту Шмидту (канцлер ФРГ 1974-1982, SPD) c просьбой обратить внимание на бесправное положение, и репрессии против немцев в СССР. И не случайно, после этого обращения, немецкий корреспондент с удивлением спрашивает А. Д. Сахарова — «Ist die Lage Sowjet–Deutschen zu vergleichen mit der russischen Juden?» (Можно ли сравнить положение советских немцев с положением русских евреев?) «Vorwärts» № 52. 1974.

 Sacharow über Deutschen und Juden:

“Viele deutschen sitzen im Gefängnis“

sagte Andrej SACHAROW in einem Interview mit dem SPD-Organ „Vorwärts“(№ 52/1974).

Frage an SACHAROW: Ist die Lage der Sowjet-Deutschen zu vergleich mit der Lage der russischen Juden?

SACHAROW: Nein, bestimmt nicht, weil die russischen Juden ausreisen dürfen und die Deutschen nicht. Die russischen Juden haben nun eben international Unterstützung. Vor kurzem gab es eine Demonstration von russischen Juden in Moskau, keiner wurde verhaftet. Und wenn mal einer bei dieser Demonstration verhaftet wird, dann wird er höchstens 15 Tagen festgehalten…. Für die Deutschen ist die Lage ganz anders. Viele von ihnen sitzen in Gefängnis… Ich kenne 300 Fälle ganz Genau, in denen Deutsche zu 2 bis 7 Jahre Gefängnis verurteilt wurden, nur weil sie sich um ihre Ausreise bemüht hatten.

„Ich wende mich an Sie und an das Deutschen Volk“, schrieb am 8 August 1974 der russische Wissenschaftler und Bürgerrechtskämpfer Andrej Sacharow an den Bundeskanzler Helmut Schmidt, an Willi Brandt und andere.

„Nutzen Sie jede Möglichkeit aus, auf die Sowjetunion Druck auszuüben. In der Vergangenheit sind die Deutschen in der UdSSR Opfer ungeheuerlicher Verbrechen des Stalinistischen Regimes geworden, heute sind sie ihrer wichtigsten nationalen und allgemein-demokratischen Rechte beraubt.“

Quelle: Zeitschrift „Russkaja Mysl“, Paris 5. 1975

Johann Unger: “Telegramm an die KSZE“ „Neue Westfalische 2.8.1975

“Im Namen und im Auftrag der Ausreisewilligen Deutschen in der UdSSR bitte ich alle Teilnehmer der Konferenz, sich bei der Regierung der UdSSR für das Recht und die Anliegen der Deutschen in der Sowjetunion einzusetzen, das sie frei ausreisen dürfen. Diesen Wortlaut hatte ein Telegramm, das am 29. Juli aus Espelkamp an die in Helsinki tagende Konferenz für Sicherheit und Zusammenarbeit in Europa geschickt wurde. Absender war Johannes Unger, Sprecher der Ortsgruppe Espelkamp innerhalb der Gesellschaft für Menschenrechte.

В своем обращении к немцам в СССР от 1 августа 1976 г. Иоганн Унгер пишет: «Со стороны советских органов раздаются голоса, что вопрос выезда решен, желающих больше нет. Мы хорошо знаем, что это не правда, но чтобы это доказать нужны ваши голоса в письменной форме».

На имя Иоганна Унгера из СССР поступали сотни писем. Во многих из них рассказывалось о борьбе, и положении семей ходатайствующих о выезде: «26 октября 1975 года в г. Иссыке в ночное время пришли с обыском к семье Иогана Тейрера, его жена закрылась на ключ изнутри и не впустила ночью сотрудников милиции, тогда пятеро милиционеров взломали дверь, и насильно потащили Йоханна Тейрера к машине. Тащили волоком избивая и пиная ногами разорвали на нем всю одежду. Скрутили руки проволокой и босого увезли на очередной допрос в милицию. В квартире был проведен обыск подвыпившими милиционерами. Перевернули весь дом».

Типичная история, которую многократно приходилось переживать семьям, ходатайствующим о выезде.

В июне 1975 года КГБ перехватывает одно из писем со списками. Возбуждается уголовное дело по ст. 170 УК Каз. ССР, против Реймера Генриха, жителя г. Иссыка Каз. ССР. По сбору обвинительного материала против Г. Реймера, на допрос была вызванна Лидия Фурман проживающая в Киргизии. Отказавшись дать следствию нужные показания, была арестована, и также привлечена к ответственности. Суд определил меру наказания Лидии Фурман – 1,5 года, Г. Реймеру 3 года лишения свободы».

 Генрих Реймер

Хождение по мукам немцев добивающихся выезда на историческую родину отражаются в судьбе Генриха Реймера. Сохранилось письмо Ф. Руппеля в котором рассказывается о судьбе Генриха Реймера: «Реймер один из многих тысяч, кто на протяжении многих лет тщетно пытались добиться разрешения на выезд, но, несмотря на множество поданных заявлений, советские власти отклоняют все его ходатайства. В 1975 году он был арестован органами КГБ. После длительного следствия 28 сентября 1976 года Генрих Реймер был приговорен к трем годам лишения свободы. За сорок дней до его ареста умерла его жена, а старший сын был призван на службу в Советскую армию. Таким образом, семнадцатилетний сын и семилетняя дочь Реймера остались совершенно одни. Реймер страдает тяжелым желудочным заболеванием, а непосильная работа в исправительно-трудовом лагере ещё больше подорвала его здоровье».

7-го июля 1978 года Генриха Реймера освобождают из лагеря, и он возобновляет борьбу за выезд своей семьи в Германию. Поскольку он упорно продолжает подавать заявления о выезде, КГБ преследует его и ведет за ним слежку. В этой неравной и жёсткой борьбе за свои элементарные права человека Генрих Реймер потерял свое здоровье, и поэтому совершенно обоснован вопрос: хватит ли у него сил и времени, чтобы выстоять в этом бою?» Письмо адресуется комитету и организациям по защите прав человека, с просьбой оказать помощь семье Реймера выехать из СССР.

 Свидетельства Розы Майер. Молдавия: «27 февраля в ОВИРе в Москве был прием, и мы с Витей решили ехать. Когда подошел поезд, появились работники КГБ, их было человек шесть, один из них подошел ко мне и говорит: «Вы не Ольга Семеновна?» — вроде он меня с кем то спутал. Я говорю: Нет, вы точно знаете, кто я и поэтому подошли ко мне». Он говорит: «Пройдемте, разберемся». Я пыталась убежать, но он бегал за мной и кричал проводникам: «Не берите эту женщину, я работник милиции!» — они меня в вагон не запустили. Перед тем как мы должны были ехать в Москву, нам с Витей принесли повестки, ему в военкомат, а мне в сельсовет, к председателю для беседы, все это специально, чтобы не выехали в Москву».

„Westfalen – Blatt“№299. 1985

«Gläubiger Mennonit kämpft für 5000 Familien um die Ausreise aus Sowjetunion

Der 64 jährige Johann Unger in Espelkamp ist für knapp 5000 deutschstämmige Familien in der Sowjetunion die letzte Hoffnung. Der Mann aus der Ukraine, der seit zwölf Jahren in der Bundesrepublik Deutschland wohnt, schreibt jeden Tag seitenlange Petitionen an die verschiedenen Institutionen vom Auswärtigen Amt bis an Weise Haus. Der gläubige Mennonit kennt die Not der Volksdeutschen aus eigener Erfahrung.»

 (Выддержка из газеты „Westfalen – Blatt“№299. за 1985 год, которая помещает на своих страницах большую статью о деятельности комитета.)

В марте 1976 года 111 немецких семей из Казахстана, численностью в 583 человека (293 паспорта) сдают в органы МВД свои паспорта , отказываются от гражданства СССР, требуя разрешения на выезд.

Гельмут Мартенс, освободившийся из заключения Валентин Клинк, и еще несколько активистов комитета объявляют голодовку. Начинается новая волна арестов и судебных процессов. Унгер бьет тревогу: «Die Welt» 15.05.1976. „Verzweifelter Hilferuf von 583 Deutschen aus der Sowjetunion“,“ Deutsche Tagespost“ 19.05.76.“ 583 Deutsche in Kasachstan wenden sich an Bundesregierung“, аналогичные публикации в „Berliner Morgenpost“,18.05.76., „Rheinische Post“ 18.05.76., Frankfurter Neue Presse“ 18.05.76.

В дело вмешивается международная организация „Gesellschaft für Menschenrechte“. Сотни обращений с просьбой о помощи продолжают поступать в Эспелькамп.

Через месяц этому примеру последовали немцы в Киргизии. В апреле 1976 г. сдали свои паспорта 54 семьи численностью в 294 человека.

Всего за четыре месяца (январь-апрель) 1976-го по Казахстану и Киргизии сдали свои паспорта 165 семей, численностью 877 человек.

3 апреля газета «Neue Westfalische» сообщает о начатой в Бонне голодовке, проводимой членами IGfM, в знак солидарности с политическими заключенными в СССР. Ортруппа IGfM из Эспелькампа (Espelkamp), возглавляемая Йоханом Унгером, открывает фонд помощи „Hilfsaktion für Volksdeutsche in der UdSSR“.

В своем письме на имя И. Унгера от 20 декабря 1976 г. граждане немецкой национальности из казахстанского г. Иссыка, ходатайствующие о выезде ФРГ, подробно описывают беседы, которые с ними проводят работники КГВ и МВД.

«С 25 октября 1976 г. началась новая волна обысков и арестов, исключение из высших учебных заведений, переводы на нижеоплачиваемую работу, вызова в прокуратуру, милицию и КГБ, где велись беседы с угрозами и оскорблением чести ходатайствующих. Их называют предателями и изменниками социалистической родины, врагами народа и симпатизантами немецких фашистов, угрожая всех засадить в тюрьму, — «вот там вам будет историческая родина, сгниёте в тюрьмах и не увидите своей Германии. Вы хлеб советский кушаете, вас учили и воспитывали в духе самого гуманного и миролюбивого, самого передового учения марксизма-ленинизма, в духе интернационализма, советского патриотизма и социалистического реализма, в духе мира и братской дружбы между всеми равноправными советскими народами. Советская власть и советский реализм раз и навсегда покончили со всякими тенденциями мелкобуржуазного национализма, и надо добавить, что большинство немцев вполне довольны этим существующим положением, тихо и мирно работают на благо нашей социалистической родины. Только вы, — кучка националистических отщепенцев бунтуете. Советский закон не будет больше терпеть враждебных нашему государству националистических отщепенцев, им нет и не будет места в нашем социалистическом обществе. Мы их будем карать со всей строгостью советских законов и всех врагов искореним в тюрьмах и перевоспитанием в спецлагерях. Искореним всех этих националистических отщепенцев и провокаторов, — которые провоцируют и агитируют честных, добросовестных и трудолюбивых немцев на массовую эмиграцию в ФРГ, — силой и могуществом наших советских законов. Вы сами спровоцированы западногерманскими провокаторами и антисоветчиками, такими как Унгер, который подстрекает вас покинуть СССР как чужбину и вернуться в Германию. Собирает списки с воззваниями, обращениями и заявлениями для ООН и Европейской Конференции в поддержку этих эмиграционных требований. И это он делает, якобы как уполномоченный от немцев в СССР. И надо бы спросить вас: кто уполномочил этого Унгера? Кто кроме вас бунтовщиков! Кто ему поручил распространять эти мифы, что якобы в Советском Союзе нарушаются права человека по отношению к немцам? Кто как не вы? На самом деле эта грубейшая антисоветчина, и вам за это придется ответить перед советским законом!»

Из Иссыка в Эспелькамп на имя Унгера снова и снова поступают тревожные сообщения: «Аресты продолжаются. Наш практический опыт явно подтвердил, что только Ваше вмешательство может спасти тех, против кого сегодня возбуждаются уголовные дела».

Нужно отметить, что за каждое подобное письмо можно было получить реальный срок заключения до трех лет, однако людей это уже не пугало. О всех мытарствах немцев в их борьбе за право возвращения на историческую родину членам комитета находящимся в Германии – сообщали:

Нейфельд Герман из Душанбе,

Гейн Эмиль из с. Красноречка, Киргизия,

Фейнингер Антон, г. Бендеры Молдавия,

Брейткрейц Линда, г. Токмак,

Кен Генрих, г. Кант, Киргизия,

Ригель Пауль с.Протягайловка, Молдавия,

Гааг Роберт, г. Токмак Киргизия,

Ренц Вольдемар, г. Бендеры,

Долеских Генрих, с. Чуй, Киргизия,

Шиман Эрих с. Новодворовка, Кокчетавская область,

Лёвен Бернгард, г. Кант, Киргизия,

Шефер Виктор, Одесская область.

Зоркое око КГБ не могло отследить все каналы переправки через границу документов и писем со списками семей ходатайствующих о выезде. Советская пресса проклинала Унгера, только за связь с которым грозило тюремное заключение. Издательство «Кыргыстан» выпустило книгу «Мифы и действительность», газета «Советская Киргизия» 1978 год, об этом сообщала: «Книга «Мифы и действительность» представляет собой сборник статей, и очерков опубликованных в периодической печати 1974–1978 гг. Советские общественные деятели и журналисты Чуйского, Иссык–Атинского, Кантского, Аламединского, Сокулукского районов, городов Фрунзе, Токмак – разоблачают врагов мира, немецких экстремистов, Унгера, Раймера, Шульца, Дридигера, и др. которые подстрекают советских немцев на различные антиобщественные поступки, разжигают эмиграционные настроения».

Комитету по защите прав немцев в СССР. г. Иссык Каз. ССР. Май 1977

( Йоханн Унгер ) BRD Espelkamp.

ОБРАЩЕНИЕ, ПОРУЧЕНИЕ, УПОЛНОМОЧИЕ

От граждан немецкой национальности проживающих в СССР, ходотайствующих

о выезде на свою национальную историческую родину ФРГ.

( печатается в сокращении )

Мы ходатайствуем длительное время перед компетентными органами, правительством СССР и высшими советскими руководителями. Обращались к правительству ФРГ и других государств, международным организациям, но наши ходатайства остаются безрезультатными. Поэтому мы, ниже подписавшиеся, обращаемся к Комитету «Hilfsaktion für Volksdeutsche in der UdSSR“ созданному в ФРГ по защите нашего права выезда в ФРГ.

Мы просим данный комитет и уполномачиваем его от нашего имени выступать во всех международных органах и организациях, в частности в ООН и Белградской конференции, законным защитником наших интересов, а также в качестве документального доказательства, использовать все ранее направленные личные и коллективные заявления, обращения к правительствам ФРГ и других государств, в международные организации, по вопросу – незаконного удержания нас на территории СССР. К великому сожалению мы вынуждены вам сообщить, что из-за преследований и репрессий сбор подписей проходит в очень тяжелых условиях и большинство желающих лишено возможности принять в нем участие.

Уважаемые члены комитета! Получив ваше письмо, мы с радостью и благодарностью высылаем Вам изготовленный нами документ (список осужденных с адресами их семей, протоколы и приговоры судов над нашими товарищами, описание проводимых органами власти репрессий). Положение лиц ходатайствующих о выезде чрезвычайно тяжелое. Наши почтовые связи тщательно контролируются органами КГБ. После проведения серии арестов и судов над немцами желающими выехать из СССР, семьи осужденных оставлены без средств на существование. Надеясь на ваше обещание оказать помощь семьям осужденных, высылаем Вам список осужденных с адресами их семей: СССР, Казахстан.

№ 1. Тейрер Иван Алма-атинская обл. г. Иссык ул. Крылова –2 , семья 5 человек осужден в 1976. супруга Нелли Тейрер.

№ 2. Мартенс Гельмут Алма- Атинская обл. г. Иссык ул Талгарская 2 — 31 семья 4 человека, осужден в 1976, супруга Тамара Мартенс.

№ 3 Клинк Валентин г. Иссык, ул. Ордженикидзе –34, семья 10 человек, осужден в 1973, супруга Нина Клинк.

№ 4. Реймер Генрих, г. Иссык, ул.Первомайская –114, семья 5 человек, осужден в 1976, дочь Анна Реймер

№ 5. Клинк Виктор г. Иссык, ул.Уральская-29 семья 5 человек, осужден в 1973 г. супруга Мирта Клинк.

№ 6. Герлиман Альберт , г. Иссык, ул.Ленина-264, семья 7 человек, осужден в 1977, супруга Фрида Герлиман

№ 7. Петерс Яков, г. Иссык, ул. Набережная 105, семья 6 человек, осужден в 1977 г.

№ 8. Шульц Корней, г. Иссык, ул. Ленина 196, семья 10 человек, осужден в 1977 г.

№ 9. Вернер Виктор, г. Иссык, ул. Калинина – 10, семья 5 человек, осужден в 1973 г.

супруга Нина Вернер

№ 10. Дейберт Эдуард, г. Караганда, ул. Гарибальди 42, семья 3 человека, осужден в 1974 г. супруга Лилия Дейберт.

Мы просим Вас оказать помощь на имя супруг. Да благословит ВАС ГОСПОДЬ БОГ, и даст Вам силы в осуществлении намеченной Вами цели. С большой благодарностью и приветом к Вам ниже подписавшиеся! В приложении: Списки с подписями на 5 страницах, от 53-х семей, (307 человек), 98 подписей».

Это лишь одно из многих писем ежедневно поступавших в Эспелькамп Йоханну Унгеру.

К концу 70-х основная часть организаторов и активистов комитета находилась либо в местах лишения свободы, либо, после отбытия срока заключения, получили возможность выехать из СССР. Таким образом, органы КГБ в очередной раз пытались задушить движение. Однако мужественная борьба, волнение немцев в Караганде, Таллинне, Риге, Иссыке, Актюбинске, Фрунзе, Кишиневе и других городах, не остались незамеченными немцами в других регионах СССР, а также обратили на себя внимание мировой общественности.

Уже с середины 70-х движение немцев за выезд значительно расширяет свои географические границы, большая часть немцев из бывшей Автономной Республики немцев Поволжья, убедившись что восстановить республику никогда не позволят, подключились к движению за выезд. Наряду с Прибалтикой, Киргизией, Казахстаном, активизируются группы в Поволжье, Сибири, Северном Кавказе. С 1976 года проявляют заметную активность в борьбе за выезд немцы в Кабардино-Балкарской ССР. К этому времени в республике образовались группы ходатайствующих в городах Нарткале, Прахладном, Майском.

В ноябре 1979 г. в Кабардино-Балкарской ССР основывается группа состоящая из 12-ти человек по защите прав немцев на свободный выезд. В этом же году группа немцев в знак протеста против произвола властей сдают свои паспорта в органы МВД и требуют освобождения от Советского гражданства. Отказ от Советских паспортов особенно тяжелым ударом пришелся по семьям, где имелись сыновья призывного возраста. Все они, даже те, кто в это время учился в высших и средних учебных заведениях и не подлежали призыву, сразу же получали повестки о призыве на службу. Отказ же от гражданства автоматически становился основанием для привлечения их к уголовной ответственности. Многие семьи умышленно были уволены с работы, устроиться на другую работу без паспорта было невозможно, и это давало властям предлог привлечь их к уголовной ответственности, якобы за тунеядство. Так же поступали со многими немецкими семьями, которые перебирались из Среднеазиатских республик в Молдавию и Прибалтику.

Иоганн Больд, с. Суклея, Молдавия свидетельствует: «…Переехав в Молдавию, долгое время не мог прописаться, а без прописки на работу устроиться невозможно. После того как, в 1976 году посетил посольство ФРГ, чтобы просить у них помощи о выезде, меня привлекли к уголовной ответственности как «тунеядца». В начале этого года был снова в Москве, в тот же день в Молдавии увезли двух старших сыновей. Через несколько дней выяснилось, что их забрали в армию».

У посольства СССР в Бонне состоялся пикет с требованием «Свободу Иоганну Больду!»

 Вальдемар Кольбе

Ходатайствующий о выезде Вальдемар Кольбе (10.7.59 г.р.) проживающий в п. Карагайлы Карагандинской области, вместе с родителями сдал паспорт, и заявил о выходе из гражданства СССР в знак протеста против произвола властей и преследований КГБ. 10 июля 1979 г. Вальдемар Кольбе был арестован и 19 марта 1980 г. приговорен к 2,5 годам тюремного заключения.

Александр Анхальт

Александр Анхальт (3.2.1962 г.р.) из г. Нарткала, был арестован 6 января 1982 года и осужден по ст. 80 УК РСФСР к двум годам лагерей общего режима как отказник от призыва в армию. Семья Анхальт, долгое время активно добивалась разрешения на выезд. Они участники одной из демонстраций на Красной площади.

Владимир и Георгий Майер

Инженер-строитель из Омска Владимир Майер 1936 г.р. в связи с намерением выехать в ФРГ был уволен с работы и был лишен возможности устроится на какую-либо другую работу, после чего арестован по обвинению в «тунеядстве» и приговорен к двум годам лагерей общего режима. Сын Владимира Майера — Георгий был приговорен к трем годам лишения свободы, по обвинению в уклонении от военной службы.

 Германия: С января 1980-го в Германии члены «Комитета», Виктор Шефер, Вальдемар Швиндт, Эдуард Дейберт выпускают самиздатовское издание «ИОНИСС» (Информационный орган немцев из Советского Союза), через который распрастраняется информация о событиях, связанных с движением проживающих в СССР немцев за сохранение своего национального достоинства, за выезд на свою историческую родину и о людях, участвующих в этом движении, а также о произволе, чинимом КГБ и МВД над людьми за их стремление и высказывания о существующем положении немцев в СССР.

Эдуард Дейберт (Германия. ИОНИСС 9.1980.): «Разве можем мы забыть слова наших друзей и соратников по борьбе, которые остались там, которые просили нас: «Будете на немецкой земле – помните о нас. Говорите, пишите, демонстрируйте! Дайте миру о нас знать! Выезд наших родственников из СССР в ФРГ зависит во многом от нас, так как мы их защитники и представители на Западе. Ни одно государство, ни одно правительство не способно так вмешиваться в наши семейные или родственные дела как мы сами. Пишите, требуйте, демонстрируйте, но только не молчите».

В это время в советской прессе появляются резкие выступления в адрес Э. Дейберта.

Газета «Индустриальная Караганда» 2 апреля 1981: «…Используя сокровенные национальные чувства, ловцы «человеческих душ» только и ждут момента, чтобы заполучить в свои сети очередную жертву. Благо встречаются не стойкие, чрезмерно доверчивые люди. На них-то и расчитывают те, кто подвизается, например, на радиостанции «Немецкая волна», которая ведёт активную антисоветскую пропаганду. Об одном таком борце и «великомученике за обиженных и оскобленных единоплеменников» хотелось бы напомнить, так как до января 1978 года он жил и работал в Караганде, а зовут его – Эдуард Венделинович Дейберт.

В свое время Дейберт неоднократно пытался активизировать так называемое движение за выезд в ФРГ граждан немецкой национальности. Занимался подстрекательством, составлял списки людей, которые якобы желают уехать из СССР. Дейберта предупреждали, думали что поймет, одумается. Он не прислушивался к предостережениям, продолжал свое черное дело, пытаясь сколотить «организацию» по борьбе за свободу выезда из СССР. Спекулировал на родственных и религиозных чувствах людей, используя национальные черты и различные предрассудки. За это в марте 1975 года был осужден к двум годам лишения свободы. После отбытия наказания и личных заверений, что не будет участвовать в антисоветской клевете, Дейберту разрешили выехать в ФРГ на постоянное жительство. Этот факт еще раз свидетельствует о гуманном отношении к нему со стороны Советского государства. Оказавшись за рубежом, Дейберт сразу же забыл о своих обещаниях. Видимо его не устраивала роль рядового эмигранта, и он одел на себя тору великомученика и борца. Начиная с апреля 1978 года, периодически выступает с клеветническими измышлениями на радиостанции «Немецкая волна». Подстрекает советских граждан немецкой национальности к эмиграции, делает различные заявления».

 1980 год. Немцы на красной плащади

31 марта 1980 г. на Красную площадь в Москве вышли с демонстрацией пятеро немцев из г. Камышина Волгоградской области, это были Лидия и Виктор Эбель, Альвина и Виктор Фрицлер и Готфрид Облиндер. Они Развернули плакаты: “Советские немцы подают сигнал SOS“, „Мы хотим на Родину», “Vaterland SOS“. Менее чем через минуту милиция и агенты КГБ в штатском набросились на демонстрантов, отобрали и разорвали плакаты. Самих демонстрантов затолкали в машины и увезли. Три Западногерманских корреспондента, наблюдавшие инцидент, также были задержаны. От них требовали отдать отснятые ими пленки с фотоаппаратов.

Свидетельствует Альвина Фрицлер (урожденная Эбель): «После демонстрации на Красной площади в марте 1980 года, все мужчины из наших семей находились под надзором милиции, и должны были дважды в месяц ходить на отметку. Мой брат Андрей Эбель учился на последнем курсе в техникуме. Известно, что студентов с последнего курса в армию не призывают, но после демонстрации Андрей получил повестку. Поговорив с отцом, он написал заявление начальнику военкомата «…Братья добросовестно отслужили. Семья ждет разрешение на выезд в ФРГ. Я тоже хочу уехать вместе с родителями и братьями». В военкомат мы пошли вместе. Я ждала его во дворе. Вопрос о дальнейшей судьбе Андрея решился быстро. Через час его вывели с военкомата уже в наручниках. Он поднял обе руки и крикнул: «Альвина пусть мама не плачет!» Его затолкали в машину и увезли в тюрьму.

«После ареста моего брата Андрея мы поехали в Москву, чтобы подать жалобу в ЦК КПСС или самому Брежневу. Но от здания ЦК КПСС нас прогнали. Тогда мы поехали к посольству ФРГ. Там нас встретили милиционеры. Но когда вышли представители посольства нас впустили. В посольстве мы получили бумагу, на основе которой мы получили возможность поселиться в гостинице. У входа в гостиницу «Северная» нас остановил швейцар: «Куда идете? Мест нет и не будет!»

Ему предъявили документ полученный в посольстве ФРГ, швейцар сделал шаг в сторону, и, пропуская нас, прошипел: «Собаки! Хотите в ФРГ удрать! Мы и туда придем. Мы вас и там достанем. Вам дадим в первую очередь».

Сейчас у ворот нашего дома круглые сутки дежурит машина. Агенты КГБ следят за каждым нашим шагом, и следуют следом, если кто-то из братьев выезжает со двора на мотоцикле. У ворот сидит молодая девушка и читает газету, она молча встает и идет следом, если кто-то идет в магазин или ещё куда-либо».

Прибывшие в Москву двенадцать человек из г. Нарткалы, Кабардино-Балкарской АССР, не смогли участвовать совместно с группой немцев из Волгоградской области в запланированной демонстрации на Красной площади 31 марта 1980 г., так как были арестованы незадолго до ее начала. Но уже 21 апреля на Красную площадь, между собором Василия Блаженного и Спасской Башней, вновь вышли демонстранты. Это были шесть женщин из гор. Нарткалы: Окс Розмария, Бер Надежда, Каппес Элла, Церр Эмма, Эберт Эльвира, Якоб Галина.

Женщины развернули плакаты «Пустите нас на Родину». Затем с возгласами «Отпустите нас» двинулись к мавзолею. Через двадцать секунд они были схвачены агентами КГБ в штатском, которые разорвали их плакаты, затолкали всех в мини автобусы и увезли.

Элла Каппес: 21 апреля мы были на Красной площади. У меня было два лозунга: в руках — «ХОЧУ ВЫЕХАТЬ НА РОДИНУ» и на груди — «ТРЕБУЮ ВЫЕЗДА В ФРГ». Нас (6 человек) сразу арестовали. Работник КГБ применил приём, напав сзади надавил на горло так, чтобы я не кричала. Схватили кто за руки, кто за ноги, кто как мог уцепиться, затолкали в машину и увезли в отделение милиции по охране порядка на Красной площади. Там нас держали до вечера. Вечером под конвоем нас привезли к поезду, купив на наши деньги билеты, под охраной отправили к месту проживания. Но в г. Прохладном нас сняли с поезда и отправили на допрос. Допрашивали зам. Министра республики Энеев, прокурор республики, и другие (всего было человек семь). Они кричали: «Вы никогда, никуда не уедите! Мы найдем вам место!».

Вечером нас привезли в Нарткалу. В это время у отделения милиции собралась группа немцев, наши друзья и родственники, которые требовали нашего освобождения. Начальник милиции Дзегоев кричал людям: «Сволочи! Совсем обнаглели!»

А дежурный капитан кричал: «Фашисты! Убивать вас надо всех!»

Через два дня собрали местный комитет, и я была уволена с работы. Директор чуть с кулаками на меня не кинулся.

Когда мы были на допросе, то работники КГБ кричали нам в лицо, что местное население нами недовольно. В субботу вечером в восьмом часу, к нашей калитке подошли четыре кабардинца и сказали, что они местные ребята и хотят поговорить с Рудольфом. Они требовали от него, чтобы он отказался от затеи с поездкой в ФРГ. Когда я предложила им уйти, и хотела закрыть калитку, они оттолкнули меня и ворвались во двор. Один из них со всей силы ударил по лицу нашу дочь Олю, затем стали зверски избивать Рудольфа. Били ногами в лицо. Оле надо было идти на работу в ночную смену, но мы не пустили её на работу, за что её сразу уволили с работы. Получили письмо-ананимку, отправленную по почте. «Убирайтесь прочь с нашей земли! Мы объявляем вам смерть через сожжение! Мы сделаем из вас окорок!»

Эрих Эберт, г. Нарткала КБ АССР: «…В первые наша семья обратилась с ходатайством о выезде сразу после отмены спецкомендатуры в 1956 году. С 1961 г. КГБ постоянно угрожает, или предлагает сотрудничество. Они заявили: «Скажи своим немцам, что ни один не уедет в свою Германию. Все подохните как собаки!» Зам. Министра МВД КБ АССР Энеев угрожал расправиться с нами руками местных жителей. Его молодчики уже врывались в дома наших немцев. Многие семьи, которые добиваются выезда, получают анонимные письма с угрозами расправы».

Германия:18-19 июля 1980 г. перед посольством СССР в Бонне в очередной раз состоялась демонстрация. Люди стояли два дня, не смотря на плохую погоду, особенно в субботу, когда дождь шел с самого утра не переставая. Организаторы демонстрации, это люди, чья совесть не позволяет забыть тех, с кем недавно вместе добивались выезда из СССР, тех, кто может быть уже не в силах бороться, тех, кто ждет помощи.

«ИОНИСС 2.1980.» «…Эльза Ригерт и её брат, ныне проживающий в ФРГ, были сиротами. Для младшего брата она была как мать. Тем не менее, зам. министра внутренних дел Молдавской ССР Райлян отказал ей в выезде мотивируя это тем, что «брат и сестра не родственики». Эльза Ригерт добивалась выезда много лет подряд. Последние пять лет, эту худощавую, скромную, выглядевшую не по годам женщину можно было часто видеть в ОВИРе Тирасполя и Кишинёва, на вокзале где она провожала всех выезжающих в ФРГ.

Многие стоявшие на прием в коридоре ОВИРа 14 мая видели, как Эльза Ригерт выходя из ОВИРа горько плакала, получив отказ в выезде уже на 19-й вызов от брата. На следующий день она умерла, не сумев вынести этот удар. Все знали, что она умерла от причиненного ей горя».

«ИОНИСС 5. 1980» сообщает: Житель г. Бендеры Молдавской ССР, Фейнингер Антон отбил на имя Брежнева телеграмму « …После 10 лет ходатайств нашей семье не остается ничего иного, как приковать себя к стенам Кремля».

29 августа 1980 года в городе Бендеры Молдавской ССР, был зверски убит Вильгельм Шрейдер. Семья В. Шрейдера добивалась выезда с 1970 года. Местные органы власти обещали Шрейдеру, что его семья получит разрешение на выезд в ФРГ после прохождения Олимпиады в Москве.

«ИОНИСС» № 11.1980 г. сообщает: «29 Августа 1980 г. В. Шрейдер, работник завода электро-фарфоровых изделий города Бендеры (Молдавская ССР), проходя после работы через заводскую проходную, был схвачен неизвестными вооруженными людьми, насильно посажен в легковую автомашину, которая стояла перед дверью завода, и увезен в неизвестном направлении. На обращении семьи в КГБ, там ответили, что они не знают где он. Зато прокуратура на удивление быстро нашла трех бандитов, которые принимали участие в убийстве Шрейдера. Нашли или подобрали? О каких убийцах прокуратура ведет речь? Какие бандиты в СССР могут днем при людях, да еще вооруженные, увозить простого рабочего выходящего с коллегами с завода? Какие бандиты, если Шрейдер находился под постоянным пристальным надзором агентов КГБ?» Позже следствию пришлось признать, что в убийстве Шрейдера принимали участие работники местной милиции.

Немцы Таджикистана

Первая демонстрация немцев из Таджикистана в Москве, перед зданием ЦК КПСС, состоялась 14 декабря 1973 года. Демонстрировала семья Гирнинг, вся семья была арестована. 8 мая 1977 года на Красную площадь в Москве снова вышли 10 человек — немцев из Таджикистана.

16 апреля 1981 г. в Душанбе группа из 13-ти немцев явилась к зданию ЦК КП Таджикистана с требованием репатриации в ФРГ. Все 13 были задержаны и доставлены в отделение милиции Октябрьского района города Душанбе. Двое из них Иосиф Бергер и Роберт Лозинг были арестованы. На следующий день, оставшиеся 11 человек повторили свою демонстрацию.

17 августа 1981 года на Красной площади в Москве вновь демонстрировала группа немцев из города Котово, Волгоградской области. Александр Гетманн, его сестра Нина Гетманн с трехлетней дочерью Ириной, Виктор Фоттелер, Яков Бонн, и семья Девивье из Грузии. Валентина Девивье, которая во время войны оказалась разлучена с матерью и братом, оставшимися в Германии, подала более 150 прошений о выезде в ФРГ. После отказов на все свои прошения, семья Девивье вышла на демонстрацию. Демонстранты развернули плакаты: „SOS rufen die Deutschen in der UdSSR!“ „ Laßt uns in die Heimat!», „Wir wollen zu unserer Mutter!“.

11 демонстрантов были арестованы работниками КГБ. 19 августа демонстрация повторилась, все её участники были арестованы и отправлены в сопровождении работников КГБ по месту жительства для судебного разбирательства.

В августе 1981 года немцы КБ АССР в количестве 47-ми человек подают коллективную жалобу Первому секретарю КП КБ АССР, требуя удовлетворить их ходатайство о выезде, направив в правительство республики свою делегацию из четырех человек. Пять дней спустя возглавлявший делегацию Генрих Мюллер был арестован работниками КГБ. После ареста Мюллера, вновь проводится демонстрация на Красной площади. В этой демонстрации участвует жена Генриха Мюллера — Маргарита.

«ИОНИСС 1981» «Чтобы сдвинуть вопрос о выезде немцев из КБ АССР на историческую родину, был создан «Комитет» немцев в г. Нарткале. После ряда демонстрации на Красной площади, проведенных членами комитета, они подверглись различным издевательствам, нападениям и избиениям со стороны местной милиции и КГБ.

Активно действующий в Германии «Комитет», ряд общественных организации ФРГ, «Общество по правам человека», радио «Немецкая волна» подвергли резкой критике советские органы власти. Списки и заявления немцев, проживающих в КБ АССР, добивающихся выезда из СССР обошли все кабинеты правительства и партий Германии, а также были представлены на СБСЕ. Инициативная группа немцев из СССР провела в защиту немцев Кабардино-Балкарии несколько демонстраций перед посольством СССР в Бонне.

В результате решительных действий «Комитета» в Германии, властям КБ АССР все-же пришлось выпустить тех, кто особенно настойчиво добивался выезда, в том числе и семью Каппес.

10 декабря 1981 года в г. Фрунзе, при подходе к дому своей сестры был арестован житель г. Новосибирска Александр Тилль. В числе бумаг, конфискованных у А. Тилля, — письма и заявления немцев 1964-1967 годов, периода компании за восстановление АССР Немцев Поволжья. А также письма в правительство СССР с предложениями разрешить немцам празднование национальных немецких праздников и установить памятник советским немцам, погибшим в трудармии в 1941-1956 годах.

Одно из обвинений, выдвинутых против Тилля, сбор подписей под петицией с требованием установить памятник немцам трудармейцам. Во Фрунзе прошли массовые обыски у всех родственников и знакомых А.Тилля. По делу А. Тилля, также был арестован А. Рейзер. Шесть обысков по этому делу было проведено в г. Новосибирске.

Константин Асмус

12 декабря 1982 г. в Новосибирске арестован инженер Константин Асмус. Через пять дней, 17 декабря арестован инженер Виктор Акст. Константин Асмус, Виктор Акст, а также Эдуард Беккер, Вячеслав Майер, и Христьян Рамхен были привлечены к уголовной ответственности по ст. 190 УК РСФСР.

1 июня 1982 г. группа немцев из Киргизии, Александр Зауэр, Эрих Лафера, Эдмунд и Эрика Тиль, брат и сестра политзаключенного А. Тиля подали в горисполком г. Фрунзе заявление с просьбой провести 19 июня мирную демонстрацию в поддержку А. Тиля и осужденного вместе с ним A. Райзера. 15 июня у Эриха Лаферы был произведен обыск. Ничего не найдя, была изъята железная трубка, которую работники милиции попытались представить как заготовку для оружия, против Эриха Лаферы было возбуждено уголовное дело. Он был приговорен к двум годам тюремного заключения.

15 января 1982 года в Караганде объявляет голодовку семья Фольмер

Из заявления Рейнгольда Фольмера: «…С 1973 года я ходатайствую о выезде в ФРГ. В 1980 году ОВИР города Караганды обещал мне дать разрешение о выезде после Олимпийских игр в Москве, но вместо разрешения на выезд, после Олимпиады мой старший сын Роберт был арестован и приговорен к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК общего режима, якобы за уклонения от службы. Но до 26 лет он признавался военной медицинской комиссией не годным к военной службе. В 1981 году был призван в армию второй сын Эрих. Меня с женой КГБ не оставляет в покое. Причиной этого является наше твердое решение выехать в Германию. В настоящее время органы КГБ создали моей семье невыносимые условия жизни. Вопрос о выезде вообще не решается, вследствие чего мы с женой вынуждены объявить голодовку до тех пор, пока не будет решен наш вопрос о выезде».

Из документов «Международного общества по правам человека» (IGFM):

«В ночь с шестого на седьмое ноября 1981 в городе Сарани, где проживала семья Фольмер, над зданием горисполкома было вывешен белый флаг со свастикой. КГБ обвинило в этом преступлении проживающих в городе немцев. В квартире 50-летнего Рейнгольда Фольмера был произведен обыск, взяты на экспертизу домашние вещи, с головы каждого члена семьи для экспертизы сострижен пучок волос. Через три дня КГБ арестовало настоящих виновных, двух русских и одного казаха, которые были тайно осуждены к трем и двум годам лагерей. Обвинение против Рейнгольда Фольмера осталось в силе. 15 января семья Фольмер объявила голодовку, протестуя против произвола КГБ».

Наибольшую поддержку Йоханн Унгер находил среди патриотических объединений Германии. С 1974 года Унгер был членом „Deutsche Volksunion e.V.“ — немецкая организация бывших солдат вермахта возвратившихся из советского плена, которая наиболее активно поддерживала борьбу немцев в СССР за право возвращения в родной Фатерланд. Очень тесно сотрудничал с «Союзом Изгнанных» (Bund der deutschen Vertriebenen). С организацией «Gesellschaft für Menschenrechte». Являлся активным членом «Землячества немцев из России» (Landsmannschaft der Deutschen aus Russland), движения “Re Patria“. Поддерживал контакты со многими представителями партии ХДС, у которых находил понимание и практическую поддержку. Йоханн Унгер ушел из жизни в 1989 году. Процесс возвращения российских немцев на свою историческую родину уже шел полным ходом, как этого добивался Унгер: “Nicht nur im Rahmen der Familienzusammenführung, sondern im Rahmen der nationalen Volkszugehörigkeit! Als Deutsche zum deutschen Volk, und zum deutschen Vaterland, zum deutschen Staat!“

Наступало другое время и другая эпоха. Движение 70-х годов сыграло свою огромную роль в истории и судьбе российских немцев, и в тот переломный момент оно заставило вновь громко поднять проблему депортированного народа. В том же 1989 году было создано Движение «Видергебурт», с которым российские немцы связывали свои новые надежды. Но это уже другая история.

Андрей Триллер

1999 г.

Источники: личные архивы И. Унгера (1921-1989), Э. Дейберта, Ф. Шнарра, В. Шефера (1938-2007). Ф. Руппеля (1923-1993), рукописи П. Бергмана (1920-1988), В. Винса (1937-2001), свидетельства участников движения: Вальдемара Шульца(+), Ванды Ванзидлер(+) и др.